Слово «гать», как утверждают филологи, происходит от древнего индоевропейского корня и является однокоренным с современным англиским словом «go» – «идти». Первые гати – деревянные настилы известны еще в каменном веке, когда наши суровые предки прокладывали себе путь через болота. Начав строить города человек перенес в них свои лесные привычки – тротуары древнего Новгорода были вымощены обработанными бревнами еще в десятом веке нашей эры.

Не так далеко ушли от предков и мы. Булыжные мостовые, ставшие популярными в 18 и 19 веках были довольно опасными и шумными. Попробуйте пройтись в роскошном платье с кринолином высоко подняв подбородок по территории нынешней Петропавловской крепости, вымощенной камнями, особенно после дождя – испытание скорее для гимнасток, чем придворных дам. И вот уже во времена Пушкина русский инженер Василий Гурьев предлагает вернуться к деревянному прошлому и мостить улицы брусками сосны. Пеньки вбивали в землю, заливая промежутки смолой и глиной. Это деревянное мощение благополучно дожило до 1920-х годов и его можно увидеть на старых фотографиях Архангельска, Петербурга, Москвы. Такое мощение было весьма практичным, но имело свои недостатки, например, отлично впитывало запах конского навоза.

Пожалуй, старая, русская «гать» в виде деревянных настилов осталась сейчас только в Архангельске. Местные жители спорят, что это: позор или уникальная историческая особенность города? Разрешить этот спор помог бы Сергей Есенин. По воспоминаниям его дурга Ивана Грузинова, однажды Есенин с жаром объяснял поэтам из группировки «Ничевоки» значение слова «гать» в своей поэзии. Есенин говорил, что гать для него – это образ, который он прокладывает через болото жизни. Без гати – нет пути. При этом, как писал Грузинов, Есенин махал руками, показывая лежающую перед ним гать.